На старости лет с удивлением выяснила, что «Одиссея» - не про возвращение одноименного героя как процесс, а про возвращение его как событие и сопутствующие обстоятельства. Действительно, по сравнению с 11 годами пути отрезок «остров Калипсо – Итака» выглядит как финишная прямая, и где-то на середине поэмы он уже дома. А с рассказом о тех самых 11 годах он песни в три, что ли, уложился…
Вообще, что заметила.Вообще, что заметила. Перечитывать для уверенности лень, но создалось впечатление, что Одиссею Гомер дает куда больше свободы воли, чем другим героям. Вспомнить «Илиаду» - там такое ощущение, что не троянцы с ахейцами рубятся, а олимпийцы харизмой меряются. Тому смелость вложили – победил, этому неуверенность внушили – драпанул или промазал… Не говоря уже о том как «Илиада» начиналась, и как из-за одного наябедничавшего маме придурка ахейцы вообще гибли пачками без всякой корреляции с объективной расстановкой сил. Не могу сходу вспомнить ни одного раза, когда Одиссей что-то был вынужден делать потому что ему боги внушили; что Посейдон, что Афина отрывались только на окружении.
Насчет любимого своего героя теперь не уверена, позиции божественного Гектора пошатнулись.
Конечно не могу без цитат. Я в принципе понимаю, почему в школе мы читали отрывок про циклопа: живенько и завлекательно, авось кто захочет все прочитать. А в поэме акценты другие.
В хижину снова вступил Одиссей; Телемах, изумленный,
Очи потупил: он мыслил, что видит бессмертного бога.
В страхе к отцу обратяся, он бросил крылатое слово:
"Странник, не в прежнем теперь предо мной ты являешься виде;
Платье не то на тебе, и совсем изменился твой образ;
Верно, один из богов ты, владык беспредельного неба;
Будь же к нам благостен; золота много тебе принесем мы
Здесь с гекатомбой великой, а ты нас, могучий, помилуй".
Сыну ответствовал так Одиссей, в испытаниях твердый:
"Нет, я не бог; как дерзнул ты бессмертным меня уподобить?
Я Одиссей, твой отец, за которого с тяжким вздыханьем
Столько обид ты терпел, притеснителям злым уступая".
Кончив, с любовию сына он стал целовать, и с ресницы
Пала на землю слеза - удержать он ее был не в силах.
Но - что пред ним был желанный отец Одиссей, не поверя, -
Снова, ему возражая, сказал Телемах богоравный:
"Нет, не отец Одиссей ты, но демон, своим чародейством
Очи мои ослепивший, чтоб после я горестней плакал;
Смертному мужу подобных чудес совершать невозможно
Собственным разумом: может лишь бог превращать во мгновенье
Волей своей старика в молодого и юношу в старца;
Был ты сначала старик, неопрятно одетый: теперь же
Вижу, что свой ты богам, беспредельного неба владыкам".
Кончил. Ему отвечая, сказал Одиссей хитроумный:
"Нет, Телемах, не чуждайся отца, возвращенного в дом свой;
Также и бывшему чуду со мною не слишком дивися;
К вам никакой уж другой Одиссей, говорю я, не будет,
Кроме меня, претерпевшего в странствиях много и ныне
Волей богов приведенного в землю отцов через двадцать
Лет. А мое превращение было богини Афины,
Мощной добычницы, дело; возможно ей все; превращен был
Прежде я в старого нищего ею, потом в молодого,
Крепкого мужа, носящего чистое платье на теле;
Вечным богам, беспредельного неба владыкам, легко нас,
Смертных людей, наделять и красой и лицом безобразным".
Так он ответствовав, сел; Телемах в несказанном волненье
Пламенно обнял отца благородного с громким рыданьем.
В сердце тогда им обоим проникло желание плача:
Подняли оба пронзительный вопль сокрушенья; как стонет
Сокол иль крутокогтистый орел, у которых охотник
Выкрал еще некрылатых птенцов из родного гнезда их,
Так, заливаясь слезами, рыдали они и стонали
Громко; и в плаче могло б их застать заходящее солнце,
Если бы вдруг не спросил Телемах, обратись к Одиссею:
"Как же, отец, на каком корабле ты, какою дорогой
Прибыл в Итаку? Кто были твои корабельщики? В край наш
(Это, конечно, я знаю и сам) не пешком же пришел ты".
Песнь шестнадцатая, перевод Жуковского.
Вообще стоило приноровиться к форме, чтобы оценить красоту, эмоциональность и искренность содержания.
Хочу теперь экранизацию с Шоном Бином в главной роли.
про любимых древнегреков
На старости лет с удивлением выяснила, что «Одиссея» - не про возвращение одноименного героя как процесс, а про возвращение его как событие и сопутствующие обстоятельства. Действительно, по сравнению с 11 годами пути отрезок «остров Калипсо – Итака» выглядит как финишная прямая, и где-то на середине поэмы он уже дома. А с рассказом о тех самых 11 годах он песни в три, что ли, уложился…
Вообще, что заметила.
Хочу теперь экранизацию с Шоном Бином в главной роли.
Вообще, что заметила.
Хочу теперь экранизацию с Шоном Бином в главной роли.