ударник на всю голову (с) emerald
Гулять так гулять, не все еще видели мой самый первый фик. Причем сразу слешный кроссовер. Ужос...
Как же я ржала в процессе!..
NC-21 (реально - не выше R), пейринг - Люциус Малфой/Сещщемару/Орочимару.
читать дальшеГосподин склоняется над свитком. Тонкие губы мечтательно теребят кончик кисти, взгляд раскосых глаз затуманен.
– Кабуто, твоя информация точна?
Я улыбаюсь. Моя информация всегда точна.
– Да, Орочимару-сама. Хотя и не исчерпывающа. Но Вы должны учитывать специфику поставленной задачи. Когда объектом является существо из иного плана бытия…
– Я понимаю, Кабуто... Итак, он благородного происхождения, высокомерен, помешан на чистоте крови… Холоден… как это возбуждает!..
Я поправляю очки и сверяюсь с карточкой.
– Его имя – лорд Сещщёмару.
– Сещщёмару-сама… – медленно повторяет мой господин. – Я не знал имени, когда разрабатывал свое дзюцу. С тех пор, как в бреду лихорадки мне привиделся его божественный образ… Как он, должно быть, прекрасен в гневе!.. – Орочимару-сама задумчиво накручивает на палец тонкую прядь черных волос. – Но теперь я дополнил свиток твоим описанием и готов осуществить призыв!
Стряхнув мечтательность, господин решительным движением сворачивает свиток и запечатывает кровью.
– Кабуто, кто это?
Орочимару-сама тяжело дышит после вдохновенного исполнения самого сложного дзюцу из всех, что я видел в жизни. Мы рассматриваем человека, выкатившегося из свитка в клубах чакры. Что ж, как и рассказывал Орочимару-сама, он определенно блондин, аристократическое лицо его выражает крайнее потрясение, а ледяные глаза прикованы к лицу моего господина. Но, кажется, он – не тот, кого жаждал получить Орочимару-сама…
Человек на полу приходит в себя, и глаза его теплеют.
– Кто вы? – спрашивает он. – Вы так похожи… неважно… Вы прекрасны.
Я понимаю. Господин ничего не оставил на волю случая.
Но что же пошло не так?.. Неужели даже у него могло не хватить чакры?..
– Называйте меня Люциус, – просит человек.
Быстрее молнии язык Орочимару-сама устремляется к нему. В следующую секунду господин запрокидывает голову Люциуса-сан, гнев и разочарование уходят из его глаз.
– Мягкие, – замечает он, проводя рукой по длинным светлым волосам. – И гладкая кожа… Ты похож на девушку. Моя страсть не утолена. Может быть, ты поможешь мне в этом?..
Люциус-сан не сопротивляется, когда господин снимает с него одежду слой за слоем.
– Ты можешь называть меня Орочимару-сама.
– Орочимару-сама… – повторяет он. – Я прошу прощения, сэр, мне немного непривычна такая роль… И ваше лицо… Не примите на свой счет, но мне от него не по себе…
– Ты хочешь, чтобы я выглядел иначе? – спрашивает мой господин. – Кого ты предпочитаешь? Блондинок?
– Если можно… Я бы попросил…
Люциус-сан касается губами уха Орочимару-сама и что-то смущенно шепчет. Господин в изумлении выгибает бровь.
– Это будет интересно, – протягивает он. – Кабуто, если хочешь, можешь идти.
– Если позволите, – я облизываю горячие губы, – я хотел бы… остаться.
Орочимару-сама понимающе улыбается и пожимает плечами.
Он тянет за конец каната, завязанного бантом на спине, и одновременно с расшитым кимоно теряет свой облик.
Два Люциуса прикасаются друг к другу. Черты настоящего расплываются, ледяные глаза желтеют, волосы цвета вечернего снега рассыпаются по обнаженной спине… Теперь я знаю, кто являлся моему господину во сне...
– Орочимару-сама, будьте со мной нежным…
Зачем я смотрю на это? Каждый звук, издаваемый моим господином, доставляет мне страдание. Каждое движение заставляет сердце болезненно сжаться… Но мои глаза не перестают жадно впитывать происходящее. Когда язык Орочимару-сама обвивает грудь Люциуса, мне приходится снять запотевшие очки.
В этот момент окно разлетается вдребезги вместе с куском стены, и посреди зала возникает огромный белоснежный пес. Он заполняет собой все пространство. У пса нет левой передней лапы, но от этого он не перестает вызывать ужас. И восхищение…
Я не успеваю понять, что произошло. Меня ослепляет пурпурное сияние, и в следующую секунду вместо прекрасного зверя перед нами оказывается мужчина с гривой белоснежных волос и бесстрастными глазами цвета расплавленного золота.
Взгляд его устремлен на двоих, застывших в неудобных позах.
– Сещщёмару-сама-а… – стонет мой господин, вспарывая ногтями спину Люциуса.
Люциус кричит и поднимает голову.
– Нарцисса?!.. – выдыхает он и лишается чувств.
Брови Сещщёмару-сама еле заметно приподнимаются.
– Джакен, – изрекает он.
Через обломки стены перебирается несуразное существо с огромным посохом.
– Сещщёмару-сама! Я говорил вам… Что?! Его здесь нет?!. Но как это может быть? Ведь мне точно сказали: беловолосый придурок с наглой рожей, это мог быть только… Сещщёмару-сама, я хотел как лучше!.. Ведь я думал…
Существо замечает наконец особенности сложившейся композиции, в потрясении замирает и падает в обморок.
Помедлив несколько секунд, Сещщёмару-сама разворачивается и покидает помещение через пролом в стене.
Существо вскакивает на ноги и, спотыкаясь о посох, торопится за ним.
– Сещщёмару-сама, подождите меня!..
Я подаю господину кимоно, и он возвращается к своему настоящему облику.
– Все погибло, Кабуто!.. – сокрушенно жалуется Орочимару-сама. – Он видел меня с другим…
В глубине души я был бы рад этому. Но страдания любимого человека ранят мне сердце.
– Во-первых, вовсе не Вас, Орочимару-сама. А во-вторых, не совсем с другим, – напоминаю я.
Лицо моего господина проясняется.
– Ты прав, Кабуто. Что бы я делал без тебя… Значит, не все потеряно. В этот раз мне просто не хватило чакры. Но я знаю, как можно использовать его, – улыбаясь, он кивает на бесчувственного Люциуса-сан. – Осталось только…
Орочимару-сама склоняется над обнаженным телом.
– Верни его домой, Кабуто.
Уже больше часа мы наблюдаем в тумане хрустального шара, как наш недавний гость, стуча зубами, принимает душ. Состояние его близко к панике.
– Зачем было ставить печать ТАМ, Орочимару-сама?
– Это мой подарок.
Люциус-сан теряет самообладание и с воплем: «Сееев! Сев, сделай что-нибудь!..» вылетает из ванной и из поля нашего зрения, не забыв впрочем прихватить полотенце.
– И как теперь он застегнет штаны?
– Пусть носит кимоно, это практичнее, – губы моего господина растягиваются в мечтательной улыбке. – Знал бы ты, что из себя представляет вторая ступень его печати… Он еще будет искать меня. Будет искать силу. И тогда…
В глазах Орочимару-сама тлеет страсть.
– Ты станешь моим, Сещщёмару-сэмпай…
Как же я ржала в процессе!..
NC-21 (реально - не выше R), пейринг - Люциус Малфой/Сещщемару/Орочимару.
читать дальшеГосподин склоняется над свитком. Тонкие губы мечтательно теребят кончик кисти, взгляд раскосых глаз затуманен.
– Кабуто, твоя информация точна?
Я улыбаюсь. Моя информация всегда точна.
– Да, Орочимару-сама. Хотя и не исчерпывающа. Но Вы должны учитывать специфику поставленной задачи. Когда объектом является существо из иного плана бытия…
– Я понимаю, Кабуто... Итак, он благородного происхождения, высокомерен, помешан на чистоте крови… Холоден… как это возбуждает!..
Я поправляю очки и сверяюсь с карточкой.
– Его имя – лорд Сещщёмару.
– Сещщёмару-сама… – медленно повторяет мой господин. – Я не знал имени, когда разрабатывал свое дзюцу. С тех пор, как в бреду лихорадки мне привиделся его божественный образ… Как он, должно быть, прекрасен в гневе!.. – Орочимару-сама задумчиво накручивает на палец тонкую прядь черных волос. – Но теперь я дополнил свиток твоим описанием и готов осуществить призыв!
Стряхнув мечтательность, господин решительным движением сворачивает свиток и запечатывает кровью.
– Кабуто, кто это?
Орочимару-сама тяжело дышит после вдохновенного исполнения самого сложного дзюцу из всех, что я видел в жизни. Мы рассматриваем человека, выкатившегося из свитка в клубах чакры. Что ж, как и рассказывал Орочимару-сама, он определенно блондин, аристократическое лицо его выражает крайнее потрясение, а ледяные глаза прикованы к лицу моего господина. Но, кажется, он – не тот, кого жаждал получить Орочимару-сама…
Человек на полу приходит в себя, и глаза его теплеют.
– Кто вы? – спрашивает он. – Вы так похожи… неважно… Вы прекрасны.
Я понимаю. Господин ничего не оставил на волю случая.
Но что же пошло не так?.. Неужели даже у него могло не хватить чакры?..
– Называйте меня Люциус, – просит человек.
Быстрее молнии язык Орочимару-сама устремляется к нему. В следующую секунду господин запрокидывает голову Люциуса-сан, гнев и разочарование уходят из его глаз.
– Мягкие, – замечает он, проводя рукой по длинным светлым волосам. – И гладкая кожа… Ты похож на девушку. Моя страсть не утолена. Может быть, ты поможешь мне в этом?..
Люциус-сан не сопротивляется, когда господин снимает с него одежду слой за слоем.
– Ты можешь называть меня Орочимару-сама.
– Орочимару-сама… – повторяет он. – Я прошу прощения, сэр, мне немного непривычна такая роль… И ваше лицо… Не примите на свой счет, но мне от него не по себе…
– Ты хочешь, чтобы я выглядел иначе? – спрашивает мой господин. – Кого ты предпочитаешь? Блондинок?
– Если можно… Я бы попросил…
Люциус-сан касается губами уха Орочимару-сама и что-то смущенно шепчет. Господин в изумлении выгибает бровь.
– Это будет интересно, – протягивает он. – Кабуто, если хочешь, можешь идти.
– Если позволите, – я облизываю горячие губы, – я хотел бы… остаться.
Орочимару-сама понимающе улыбается и пожимает плечами.
Он тянет за конец каната, завязанного бантом на спине, и одновременно с расшитым кимоно теряет свой облик.
Два Люциуса прикасаются друг к другу. Черты настоящего расплываются, ледяные глаза желтеют, волосы цвета вечернего снега рассыпаются по обнаженной спине… Теперь я знаю, кто являлся моему господину во сне...
– Орочимару-сама, будьте со мной нежным…
Зачем я смотрю на это? Каждый звук, издаваемый моим господином, доставляет мне страдание. Каждое движение заставляет сердце болезненно сжаться… Но мои глаза не перестают жадно впитывать происходящее. Когда язык Орочимару-сама обвивает грудь Люциуса, мне приходится снять запотевшие очки.
В этот момент окно разлетается вдребезги вместе с куском стены, и посреди зала возникает огромный белоснежный пес. Он заполняет собой все пространство. У пса нет левой передней лапы, но от этого он не перестает вызывать ужас. И восхищение…
Я не успеваю понять, что произошло. Меня ослепляет пурпурное сияние, и в следующую секунду вместо прекрасного зверя перед нами оказывается мужчина с гривой белоснежных волос и бесстрастными глазами цвета расплавленного золота.
Взгляд его устремлен на двоих, застывших в неудобных позах.
– Сещщёмару-сама-а… – стонет мой господин, вспарывая ногтями спину Люциуса.
Люциус кричит и поднимает голову.
– Нарцисса?!.. – выдыхает он и лишается чувств.
Брови Сещщёмару-сама еле заметно приподнимаются.
– Джакен, – изрекает он.
Через обломки стены перебирается несуразное существо с огромным посохом.
– Сещщёмару-сама! Я говорил вам… Что?! Его здесь нет?!. Но как это может быть? Ведь мне точно сказали: беловолосый придурок с наглой рожей, это мог быть только… Сещщёмару-сама, я хотел как лучше!.. Ведь я думал…
Существо замечает наконец особенности сложившейся композиции, в потрясении замирает и падает в обморок.
Помедлив несколько секунд, Сещщёмару-сама разворачивается и покидает помещение через пролом в стене.
Существо вскакивает на ноги и, спотыкаясь о посох, торопится за ним.
– Сещщёмару-сама, подождите меня!..
Я подаю господину кимоно, и он возвращается к своему настоящему облику.
– Все погибло, Кабуто!.. – сокрушенно жалуется Орочимару-сама. – Он видел меня с другим…
В глубине души я был бы рад этому. Но страдания любимого человека ранят мне сердце.
– Во-первых, вовсе не Вас, Орочимару-сама. А во-вторых, не совсем с другим, – напоминаю я.
Лицо моего господина проясняется.
– Ты прав, Кабуто. Что бы я делал без тебя… Значит, не все потеряно. В этот раз мне просто не хватило чакры. Но я знаю, как можно использовать его, – улыбаясь, он кивает на бесчувственного Люциуса-сан. – Осталось только…
Орочимару-сама склоняется над обнаженным телом.
– Верни его домой, Кабуто.
Уже больше часа мы наблюдаем в тумане хрустального шара, как наш недавний гость, стуча зубами, принимает душ. Состояние его близко к панике.
– Зачем было ставить печать ТАМ, Орочимару-сама?
– Это мой подарок.
Люциус-сан теряет самообладание и с воплем: «Сееев! Сев, сделай что-нибудь!..» вылетает из ванной и из поля нашего зрения, не забыв впрочем прихватить полотенце.
– И как теперь он застегнет штаны?
– Пусть носит кимоно, это практичнее, – губы моего господина растягиваются в мечтательной улыбке. – Знал бы ты, что из себя представляет вторая ступень его печати… Он еще будет искать меня. Будет искать силу. И тогда…
В глазах Орочимару-сама тлеет страсть.
– Ты станешь моим, Сещщёмару-сэмпай…